(Lebensansichten des Katers Murr)
Роман (1820–1822, неоконч.)
При подготовке к печати записок Мурра, потомка
прославленного Гинца фон Гинценфельда (более известного миру как Кот в
сапогах), издатели обратили внимание на присутствие в рукописи явно
посторонних фрагментов — отрывков из опубликованного ранее повествования
о капельмейстере Иоганнесе Крейслере и его друге маэстро Абрагаме.
Страницы эти оказались в рукописи Мурра по той простой причине, что Кот
использовал их — распотрошив книгу из библиотеки своего хозяина Абрагама
— в качестве промокательной бумаги. По странному совпадению, многие
эпизоды жизнеописания Крейслеpa дополняют события, изложенные Котом
Мурром, — но это сущая случайность, поскольку Мурр придерживался строгой
хронологии, а страницы из книги вырывались им произвольно. Тем не менее
издатель оставил все как есть — на том основании, что именно Крейслеру
маэстро Абрагам вверил заботу о Коте Мурре, удаляясь от двора князя
Иринея.
Князь имел некогда пусть миниатюрное, но
собственное княжество, потерянное им после роспуска Бонапартом прусской
администрации в Польше (кое-кто, впрочем, полагал, что княжество
попросту выпало из его кармана на прогулке). Наиболее влиятельными
лицами при дворе были советница вдова Бенцон (в молодые годы фаворитка
князя) и маэстро Абрагам, слывущий магом и алхимиком. Органный мастер и
настройщик роялей, он снискал славу иллюзиониста и устроителя
фейерверков и парковых аллегорий, был обласкан старым князем, после его
смерти странствовал по Европе, но затем снова призван служить при дворе
поселившегося в Зигхартсвейлере Иринея.
Еще одно влиятельное — но совершенно в ином роде —
лицо при дворе, возбуждающее в свите самые противоречивые чувства, это
капельмейстер Иоганнес Крейслер, дающий уроки музыки дочери князя
принцессе Гедвиге и ее подруге Юлии, дочери вдовы Бенцон. Рано
осиротевший, Крейслер был воспитан и обучен нотной грамоте маэстро
Абрагамом, который на всю жизнь стал его лучшим другом.
Жизнью и душевными устремленьями обязан Абрагаму и
Кот Мурр. Он полагает, что родился в доме маэстро, причем не иначе как
на чердаке (откуда еще могла взяться возвышенность его ума и духа);
между тем слепым котенком, вкупе с братьями и сестрами, он был
подвергнут утоплению в реке и, чудом не захлебнувшись, вытащен из воды
за шкирку проходившим по мосту Абрагамом. Воспитание в традициях Руссо,
наряду с тягой к письменному столу маэстро и книгам на столе, привело к
тому, что Мурр очень скоро выучился читать (сравнивая читаемое хозяином
вслух со словами в книге), а затем и писать. Первыми литературными
опытами Кота были дидактический роман «Мысль и чутье, или Кот и Пес»
(созданный не без влияния пуделя Понто), политический трактат «К вопросу
о мышеловках» и трагедия «Кавдаллор — король крысиный». увы, тетрадь со
стихами Мурра, данная на прочтение Понто, попала в руки хозяину пуделя
профессору эстетики Логарио, и тот (очевидно, что из зависти)
наябедничал на феноменально одаренного Кота маэстро Абрагаму. Маэстро
обеспокоен тем, что киска более озабочена изящной словесностью, нежели
мышами, и закрывает Мурру доступ к чтению, «Что может причинить гению
большую боль, чем видеть себя непризнанным и даже осмеянным!» — сетует
Мурр, но утешается тем, что еще вольнее в результате стал творить его
собственный разум.
Похожие переживания испытывает и капельмейстер
Крейслер. Он тяготится своей ролью при дворе, светским этикетом и
лицемерием. «В жилах этого молодого человека струится одна только
музыка», — перефразирует он описание некоего старинного инструмента в
музыкальном лексиконе. Утешением служит Крейслеру общество милой
фрейлейн Юлии, чья душа, как и его, открыта божественным звукам. К их
уединенным занятиям музыкой присоединяется и принцесса Гедвига, питавшая
поначалу к капельмейстеру, как ему казалось, неприязнь. Принцесса
признается Крейслеру в причине своего смятения от появления его при
дворе: сердце ее терзается воспоминанием о придворном живописце,
сошедшем с ума от любви к ее покойной матери; множество дивных портретов
княгини украшают стены замка до сих пор, внушая Гедвиге мысль о том,
что человек рожден для жизни лучшей, чем та, которую ведет она. «Любовь
артиста! — восклицает Гедвига. — О, это прекрасный, небесный сон — но
только сон, только тщетная мечта!..»
История, рассказанная принцессой Гедвигой, глубоко
взволновала Крейслера. Неземная музыка и неземная любовь — вот и все,
что имеет истинную ценность, не подвержено сомнениям и насмешкам, с
коими он взирает на все кругом. Доверительно беседуя с маэстро
Абрагамом, он находит в нем полного союзника. В жизни маэстро было две
минуты счастья: когда он внимал звукам старинного органа в удаленном от
мирской суеты аббатстве и когда с ним была его Кьера, его юная
ассистентка в фокусе с Невидимой Девушкой, а затем и жена. Благодаря ее
пророческому дару и магнетическому воздействию на людей, даже на большом
расстоянии, фокусник и механик Абрагам и был приближен ко двору старого
князя. Недолго длилось блаженство: вскоре после смерти князя Кьера
бесследно исчезла. Эта сердечная рана поныне не зажила.
…Час любви пробил и для Кота Мурра: наступили
мартовские иды — и на одной из ночных прогулок по крыше он встречает
очаровательную кошечку по кличке Мисмис. Первое любовное свидание
прерывают и омрачают два ее отвратительных кузена: они жестоко избивают
Мурра и сбрасывают его в сточную канаву. Образ Мисмис преследует его, он
слагает в ее честь гимны и мадригалы. Плоды его вдохновения оплачены
сполна! Мурр и Мисмис вновь встречаются под луной, никто им не
препятствует петь дуэтом (она — на редкость музыкальна). Кот решается
применить радикальное средство от последующих амурных терзаний:
предлагает своей Прекрасной Даме лапу и сердце. О Боги! Она —
согласна!.. Однако в жизни всякого поэта часы блаженства скоротечны:
Мисмис изменяет Мурру с пестрым котом-ловеласом. Объяснение супругов
протекает на диво спокойно; оба признаются друг Другу в сердечном
охлаждении — и решают идти далее каждый своим путем. Мурр возвращается к
наукам и изящным искусствам с еще большим рвением, чем до встречи с
Мисмис…
Тем временем в Зигхартсвейлер приезжает из Италии
принц Гектор, потомок знатного и богатого рода, за которого князь Ириней
задумал выдать дочь. На балу Гедвига ведет себя более чем странно,
шокируя весь двор: она три раза кряду пляшет с принцем лихой итальянский
танец, совсем не свойственный ее природе. Принц ей совсем не мил — но
оказывает на нее какое-то демоническое воздействие. Сильное впечатление
производит принц и на Юлию: она в беседе с матерью уподобляет его взгляд
огненному взору василиска. Советница Бенцон смеется: сразу двум девицам
милый принц кажется чудовищем — что за глупости! Нет, это голос сердца,
уверяет мать Юлии. После бала ей снился принц, под видом капельмейстера
Крейслера заключивший ее в объятья со словами: «Ты уже убита — и отныне
должна быть моей!» От этих посягательств ее избавляет во сне истинный, а
не мнимый Крейслер — благодетельный дух замка, призванный оградить и ее
и принцессу Гедвигу от злых чар. Советница Бенцон толкует этот сон на
свой лад: Иоганнес Крейслер — человек, вносящий разлад в жизнь при дворе
князя. Мало ей маэстро Абрагама — теперь еще и этот музыкант! Она
обязана вмешаться в развитие событий!..
Нечего говорить, что неприязнь к принцу Гектору
питает и Крейслер. Абрагам согласен: это сущий змей-искуситель. Брак с
Гедвигой он готов заключить лишь по расчету, в действительности у него
виды на Юлию. Разумеется, Крейслер должен вступиться за ее честь, но
обычное оружие здесь неуместно. Маэстро Абрагам вручает другу
миниатюрный портрет некоего лица, взгляд на которое повергнет Гектора в
ужас и обратит его в бегство. Предсказание сбывается в точности. Но и
капельмейстер внезапно исчезает из замка. В парке находят его шляпу со
следами крови. Ясно, что кто-то — скорее всего, адъютант Гектора —
пытался его убить. Но убил ли? Ответа нет: адъютанта в эту ночь тоже
след простыл…
Новый приятель Мурра черный кот Муций упрекает его:
«Вы бросились из одной крайности в другую, вы вот-вот превратитесь в
отвратительного филистера, чьи действия зависят от привходящих
обстоятельств, а не от голоса чести. Ваше уединение вас не утешит, но
еще больше вам навредит!» Муций рекомендует Мурра своим друзьям —
кошачим буршам, принимающим его как собрата, распевая «Gaudeamus igitur»
и прочие гимны. Их кружок распадается после нескольких спевок на крыше:
обитатели дома травят буршей гнусными собаками, вследствие чего отдает
Богу душу славный Муций. На тризне Мурр знакомится с прелестной
маленькой кошечкой Миной. Он готов ринуться на штурм ее сердца — и вдруг
видит поодаль Мисмис, о которой и думать позабыл. Мисмис останавливает
Мурра: «Мина — твоя дочь!» Кот возвращается к себе под печку, дивясь
причудам и превратностям судьбы…
Крейслер — о чем он извещает в письме маэстро
Абрагама — нашел приют в монастыре. В то время как в Зигхартсвейлере
происходят в его отсутствие бурные события (болезнь и чудесное исцеление
Гедвиги, тайное возвращение принца Гектора, обнаружение трупа его
адъютанта, наконец, въезд гусарского полка из столицы — там прошел слух,
что в замке князя Иринея заговор и чуть ли не революция), виновник
всего этого впервые испытывает душевное равновесие и посвящает себя
музыке. Во сне ему видится Юлия — ангельская дева, поющая неслыханной
красоты «Agnus Dei»; проснувшись, Крейслер записывает эту музыку, сам до
конца не веря в то, что он — ее автор. Он готовится принять монашеские
обеты — но тут в аббатство приезжает из Италии новый настоятель отец
Киприан, назначенный самим римским папой. Мрачный аскет, он решительно
меняет уклад жизни в монастыре. Крейслер ясно видит: в новых
обстоятельствах музыка в его душе заглохнет. Ночью в аббатстве
совершается отпевание — в покойнике Крейслер узнает адъютанта принца
Гектора, которого он убил, защищаясь от его нападения в
Зигхартсвейлерском парке… Капельмейстер догадывается, что оказался
вовлечен в некую страшную тайну, к которой имеет прямое отношение отец
Киприан, — о чем без обиняков и объявляет новому аббату. Суровый монах
мгновенно преображается и, преисполненный духа кротости и любви,
рассказывает Крейслеру повесть своей жизни, проливающую свет и на
многое, касающееся обитателей замка, где еще недавно искал вдохновения
наш музыкант.
В молодости отец Киприан, наследник могущественного
государя, и его младший брат были на военной службе в Неаполе. Будущий
аббат вел образ жизни самый распутный, не пропуская ни одной красотки.
Однажды на улице какая-то старуха цыганка
предложила ему познакомиться с дамой не только прекраснейшей, но и
равной принцу по происхождению. Антонио (так его звали тогда) счел
старуху за обыкновенную сводню. Каково было изумление принца, когда,
спустя несколько дней, он встретил старуху в обществе самой чудесной из
виденных им дам. Молодую даму звали Анджела Бенцони, она родилась от
внебрачной связи двух весьма знатных особ и — плод преступной любви —
определена была жить вдали от дома, до особых распоряжений, под
присмотром своей заботливой няни-цыганки, принятой принцем за сводню.
Анджела ответила взаимностью на чувства Антонио, и их тайно обвенчали в
капелле Сан-Филиппо. Раскрыв эту тайну и увидев жену старшего брата,
принц Гектор воспылал к ней страстью. Вскоре Антонио застиг его в покоях
Анджелы. Произошло бурное объяснение; в бокал Анджелы Антонио всыпал
яд, но и сам пал замертво от кинжала Гектора. Чудесным образом
исцеленный, Антонио дал обет замаливать свой грех в монастыре. О ту пору
в Италии оказался маэстро Абрагам, под видом фокусника Северина
искавший милую Кьяру. Старуха цыганка вручила ему миниатюрный двойной
портрет, где, между изображениями Антонио и Анджелы, хранилось
письменное свидетельство о двойном убийстве. Все изложенное, как мы
видим, объясняет и трепет принца Гектора в ту минуту, когда Крейслер
показал ему сие неотразимое оружие, полученное из рук маэстро Абрагама; и
влияние, коим пользовалась при дворе князя советница Бенцон, мать
внебрачной его дочери; и ее догадки на тот счет, что старый фокусник
знает о ней нечто важное… и еще многое, многое иное.
Именно теперь, когда, казалось бы, должно произойти
в повести все самое главное, она неожиданно обрывается. Неожиданно —
как решение принцессы Гедвиги выйти замуж за немилого ей Гектора.
Неожиданно — как возвращение капельмейстера Крейслера в замок, его отказ
от служения Богу и музыке ради любви Юлии. Неожиданно — как отъезд
маэстро Абрагама за границу, похоже, на новые поиски «Невидимой
Девушки»…
Неожиданно — как и смерть Кота Мурра, только вступавшего на порог славы и еще более поразительных свершений. |